Вор как таковой

Предлагаем Вашему вниманию не совсем традиционный взгляд на тему воровства, действия описываемых событий происходили в СССР в 40-80 е годы, уровень развития техники был соответствующий, авторский слог сохранён….

 Вор как таковойПредлагаем Вашему вниманию не совсем традиционный взгляд на тему воровства, действия описываемых событий происходили в СССР в 40-80 е годы, уровень развития техники был соответствующий, авторский слог сохранён….

   В изъятии у себя подобного есть нечто от подвига, и многие люди, как ни крутись, воры. Один увел, отбил жену у другого. Как назовешь это явление? Конечно, воровство. Правда, ему нашли другое, поэтическое определение: любовь. Они, дескать, друг для друга созданы. Воровство, осуществляемое повседневно и ежечасно - известное воплощение идеи равенства. Справедливо же - попользовался, отдай другому. Бывает, что и воры отдают что-либо даром, как бы возвышаясь над хозяйкой их души - собственностью. Воровство - профессия вечная и немеркнущая, а в условиях социализма - советского, паханского толка - она получила столь широкое распространение, что стала формой существования и повышения благосостояния масс. "Не унесешь, не проживешь", "Вор вора видит издалека" - мировоззрение зрелого, развитого, доношенного социализма.

   Прогресс, как ему и положено, внес в ремесло свои особенности: раньше были обозники, ныне - автоугонщики; в прошлом - форточники, ныне - квартирные взломщики; в сейф влез - медвежатник, в карман - карманник; в госказну - партийный мафиози.

   Ежели представить преступность как изящно растатуированную матрешку, то воровской мир в ней самый емкий. В ней пребывает своя аристократия и ее подданные, гордые одиночки и коллективисты, виртуозы-умельцы и просто хапуги, последних даже стыдно относить к классу воров.

   Жиган - вор-профессионал, домушник. Восемнадцать лет отбухал за вторжение в быт граждан и экспроприацию экспроприированного. Профессиональность у него во всем: в нервности, осторожности, переживаниях - вдруг не получится, в уязвимости. Все мозги Жигана забиты недоверием к людям - не ворам. Из-за них он столько лет мытарился, столько здоровья потерял. Квартиры он вычленяет долго, продуманно. Замки щелкает, как орешки кедровые, без внешнего повреждения. Каждый вновь появившийся замок в отечестве подвергает собственному анализу. В его руках они крошатся и хрустят: в скважину вставляет вату, пропитанную заранее спиртом и... поджигает, от высокой температуры пружины лопаются и запоры сами вываливаются. Некоторые открывают постукиванием. К каждому замку свой подход - набор отмычек, ключей, зажимов, домкратиков, пилок... Войдя в помещение, сначала успокаивается (раньше бывало, выкуривал папиросу и выпивал рюмку водки), садится и размышляет, не ошибся ли он в выборе. Он считает, что граждане не умны по части прятанья, хотя об этом думают. Любит вспоминать трудные случаи своего ремесла, своей смекалкой гордится.

   На Урале, а там народ мастеровой и остроумный, он в одной "хавире" - квартире чиновника не обнаружил ни денег, ни золотишка. Знал, чувствовал, что есть сумма приличная. Перед уходом, опустился в кресло и раскрыл "Вопросы ленинизма" И. В. Сталина. Текст был на плохой, рыхлой бумаге и плохо читался. Пришлось включить свет. Ага, ясно. Книгу поставил на полку и прощупал абажур - в нем были драгоценности и несколько тысяч. На Урале предпочитают ценности в технике хоронить - в старых утюгах, ручках молотков, под умывальниками и кранами, в унитазах, пылесосах, стиральных машинах...

   Они в одном правы - при пожарах эти ценности могут сохраниться.

   А вот иркутяне стараются хоронить деньги под клеенками и бумажной подстилкой в шкафах, под скатертями, коврами, приклеивать и вшивать в одежду, в сапоги. Москвич боится денег, дома не держит, несет их в сберкассы или, по-столичному это считается хорошим тоном, одалживает субъектам, у которых и без того "куры денег не клюют". Это делается для того, чтобы держать их в приятной зависимости. В Средней Азии деньги шукать не просто, прячут в банках-склянках и прямо в землю. В земле искать труднее всего. Интересны были воровские гастроли на Украине, где так прячут, что сами забывают, приходится помогать в поисках. В одном дворе Жиган нашел деньги... в свином навозе, в другом - сверток положили в печку летней кухни.

   Воровская жизнь превратила Жигана в тонкого знатока человеческих душ. У крупного академика при осмотре квартиры и трешки не найдешь, зато можно побаловаться содержимым холодильника - коньячком, финским сервелатом, копченым балычком, черной икоркой с маслицем вологодским на ржаном хлебе свежей выпечки. Грязный базарный цветочник навряд ли станет обременять дом деньжатами, но вот в гардеробе найдется отменный костюмчик из добротного материала, всего раз примеренный при покупке.

   Профессия приучила Жигана приглядывать за гражданами отечества. Приметил он как-то перед рассветом зимой человека с сумой и саночками, потом его же с сумой и велосипедом в летнюю пору, бодро потрошащего помойки города. Присмотрелся, что он частенько бывает на городских свалках, узнал, что работает фотографом в НИИ, женат, двое детей, мать-старушка. Жена - скромная техничка, так, по совету социолога И. В. Бестужева-Лады, стали в стране победившего социализма, чтобы не оскорблять слуха, называть уборщиц. Говорят с акцентом - немцы. Однажды потрошитель помоек совсем поверг Жигана в удивление - он его увидел бегущим на лыжах. Что же поразило спеца-товароведа? То, что вместо гетр лыжник надел оторванные рукава свитера. Ага - скряга! Явно есть деньжата, да немалые. Вычленил жилье и для ознакомления посетил соседнюю квартиру, где по камерному, приложив кружку к стенам, прослушал весь строй и быт семьи.

   Здесь было чему удивляться. Семья жила по особым законам накопления и сбережения. Глава семьи в будние дни обходил помойки, собирая в них съестное, сдаваемое в утиль (посуду, бумагу, аптечные пузырьки и баночки), переделываемое в вещи - тряпки, доски, обувь, стекло. Суббота и воскресенье уходили на посещение городских и заводских свалок, где все вышеупомянутое тоже собиралось. Все свободное время семья занималась переработкой набранного в деньги и пищу для себя: огрызки, очистки, кости, шкурки шли на приготовление блюд; из голенищ сапог, остатков кожи ботинок шились тапочки; грязное тряпье стиралось, сушилось, гладилось и резалось на полоски, из которых вязались коврики. Раз в месяц хозяин ездил на мясокомбинат, привозя мешки с требухой, головами, ребрами, хвостами, ногами... Наступал праздник: в семье варились холодцы, сельдисоны, зельцы. Ягоду семья собирала по оборванным кустам в конце сезона, когда можно было бесплатно заходить на плантации; облепиху брали в декабре и январе мешками, сбивая мороженные ягоды на простыню. Варили муссы, джемы, кисели, готовили на продажу облепиховое масло. Уютная квартира была обставлена Б У - бывшей в употреблении и найденной мебелью, тарелки в кухне - все с надписью "Общепит", шлюмки из солдатской столовой, вилки, ложки алюминиевые. Во имя рациональности и бережливости все ели по порядку, пользуясь одной чашкой, одной ложкой, одной вилкой. Копейка к копейке - рубль, рубль к рублю - десятка, десятка к десятке - сотня, сотня к сотне - тысяча, тысяча к тысяче... - мечталось набрать двести тысяч, чтобы купить дом на Черноморском побережье. Иногда вечерком, утомленный расчетами в тещиной комнате (темной кладовой), хозяин выбегал к теще и восклицал: "Мамочка, осталось восемнадцать насобирать". Когда их набрали, на семейном совете решили еще немножко подкопить, чтобы вольно на побережье пожить до конца дней в раю, не собирая и не перерабатывая.

   ВОИР - Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов не один десяток свидетельств на открытия и изобретения выдало бы Эрнсту Бергману: за раскрой изношенных маек на трусы, многократное использование презервативов в семейной жизни, фуфаек сороковых годов в подкладку пиджаков, варку мыла из дохлятины - собак, кошек, птиц, вязка свитеров из хлопчатобумажных бобин масляных фильтров тракторов, переплавку не принятых стекло пунктами бутылок в причудливые пепельницы... В семье не курили, не пили напитков, не приглашали гостей - все копили, жаловались и скулили, как тяжело жить (и на самом деле не легко - работа отнимала по шестнадцати часов в день) и надо помогать, помогать родственникам, живущим на восьмирублевую пенсию в одном из актюбинских колхозов - родственникам, которых никто и никогда не видел.

   Изучив быт и обычаи семьи, Жиган стал готовиться к операции. Жена с матерью по субботним и воскресным дням пропадали на барахолке. Муж, естественно, торчал на свалках, дети дома готовили материал - дочь резала тряпье на ленты, сын паковал макулатуру в подвале. Одному эту квартиру взять без крови оказалось сложно - все Бергманы были холеные, отпоенные костным бульоном свалок и мясокомбинатов и соединенные насмерть видением побережья. К тому же мокруху Жиган не переносил, считая ее нарушением воровской этики. В компанию были приглашены еще трое, без посвящения в тонкости дела - одному вменялось на барахолке по дорогой цене скупить "творчество" семьи и попросить немедленно подвезти еще такую партию (рассчитал правильно: позвонят дочери и она тотчас же привезет), другой должен был подойти к копающемуся в мусоре и отходах Эрнсту, невзначай сказать, что рядом в перелеске лежит воз тряпья с какой-то фабрики. Это тряпье было специально завезено и свалено в нужном месте. Третий должен был сыну, сдающему макулатуру, предложить поехать в другой район, где нет очереди и выгодный обмен литературы. Книги, купленные таким образом, Бергманы перепродавали подороже. Жигану нужен был час для очистки квартиры. Получилось даже больше, чем планировалось: помогла погода, началась поземка. Огорчило единственное - "умелец-скряга", оказывается, деньги искусно рассовал и не все тайники удалось быстро обнаружить. Уже на выходе он сообразил, что "стеклодув" мог деньжата запаять в стекло пола в ванной комнате. И то, что он там взял, превзошло все ожидания - более 150 кусков! На все это ушло 39 минут секунда в секунду, не считая года слежения за семьей.

   Бергманы возвращались в приподнятом настроении - у всех удача: выгодно реализовано "творчество", найдена и схоронена от посторонних глаз ценная тряпная свалка, макулатура обменена на дефицитные книги.

   Все по очереди поели зельц, смачно намазывая на него горчицу и, поперхаясь ей, шутили друг над другом, по очереди из кружки выпили травяного чая с облепиховым джемом, и приступили к подсчету: "Мамочка, осталось"... Щелкнул ключик в сейфе, спрятанном в стене под вешалкой и... бездонная пустота... В ванной Эрнст упал и забился в предсмертных конвульсиях. Остальные выжили - мамочку полупарализовало, жена стала какой-то веселой навсегда, а дети ушли по другим немецким семьям Сибири продолжать национальные традиции порядка и бережливости. С похоронами проблем не было, ибо Эрнст разработал специальный легкий утепленный обоями (разумеется использованными) гроб из овощных ящиков. Он планировал эту продукцию сбывать не справляющемуся с быстрорастущими потребностями районному похоронному кооперативу... и сам угодил в ее уют. Оставшихся деньжонок хватило, и очередь к тарелке исчезла, так как мамочку стали кормить отдельно из своей чашечки и своей ложечкой. Оказывается, она не во всем доверяла зятю и сама сшила заначку для денег в бюстгальтере, дочка тоже - в рейтузах. У одного Эрнста не было нательных тайников.

   Некоторым людям информация ни к чему, а воры от ее недостатка страдают вечно. Такова особенность этой деятельности. Проникнуть при умении можно куда угодно - даже бетонное перекрытие особыми растворами можно промочить и отверстие готово. В районные хранилища денег ни сверху, ни сбоку не проникнешь - стена каменной кладки в Восточной Сибири толщиной 64 сантиметра, 10 сантиметров воздушная прослойка и... 20 сантиметров сплошной бетонной стенки с арматурой - двадцаткой, где в центр попадает перекрест квадратов другой сетки. И в этом случае был найден выход - все сооружение подцепили к трактору, переместили его на сварные листы и утащили. При этом изъяли несколько сот тысяч рублей, а хранилище утопили в реке. Оно и ныне там красуется.

   Ходит-бродит вор по друзьям и знакомым, расспрашивает о гусях - состоятельных людишках, имеющих ценности и деньгу. Принимает заказы. Иметь среди друзей стоящих воров дело неплохое, любого конкурента можно убрать. Самому не стоит, а вор за плату с бакланом договорится и тот в собственное удовольствие замочит того, кого укажут: тихо, спокойно. Жена академика, неизвестно какая по счету, разболтала, что ее любимый старикашка приобрел за 50 кусков редкую японскую картину. Засеки это дело, уложи в память и продай за тысячу вору. Вскоре картина перекочует в другие, надежные руки за цену в пять-десять раз меньшую…..

 

по произведению Некраса Рыжего